Земля белых облаков - Страница 64

— Я слышал, вы играете на фортепьяно, леди Гвинейра. Над чем вы работаете в последнее время?

— О, моя игра на фортепьяно слишком несовершенна. Я играю только для развлечения, мистер Лукас. Я... боюсь... у меня совсем нет музыкального таланта...

Гвинейра смущенно подняла взгляд и с притворным сожалением нахмурила брови. Большинство мужчин закрыло бы эту тему каким-нибудь рядовым комплиментом. Но не Лукас.

— Я не верю в это, миледи. Если вам нравится играть, у вас наверняка есть способности. Я уверен, что все, что мы делаем с радостью, рано или поздно принесет прекрасные плоды. Вы знаете «Нотную тетрадь» Баха? Менуэты и танцы — это именно то, что вам подойдет! — И молодой человек улыбнулся.

Гвинейра тщетно пыталась вспомнить, кто написал этюды, которыми ее мучила мадам Фабиан. Однако имя Баха она уже где-то слышала. Кажется, он писал церковную музыку...

— Значит, глядя на меня, вы вспоминаете хоралы? — с лукавой улыбкой спросила она, надеясь превратить разговор в обмен дружескими подтруниваниями и комплиментами, что удавалось ей гораздо лучше глубокомысленных бесед об искусстве и культуре. Однако Лукас, кажется, вовсе не заметил игривого тона девушки.

— Почему бы и нет, миледи? Хоралы должны передавать ликование ангелов, восхваляющих Господа. И кому, как не вам, столь прекрасному созданию, воспевать Творца? При этом в музыке Баха меня особенно очаровывает почти математическое построение композиции в сочетании с неоспоримо глубокой религиозностью. Конечно же, в полной мере прочувствовать красоту этой музыки можно только в соответствующих ей помещениях. Я бы многое отдал за то, чтобы поприсутствовать на органном концерте в одном из больших кафедральных соборов Европы! Это...

— ...непередаваемо, — решила вклиниться в монолог Гвинейра.

Лукас с энтузиазмом кивнул.

После музыки он начал восхищаться современной литературой, в особенности произведениями Бельвер-Литтона, на что получил от Гвин комментарий «весьма поучительно», а затем перешел к своей любимой теме — живописи. При этом молодой человек восхищался как мифологическими мотивами художников эпохи Ренессанса («Поражающая возвышенность!» — прокомментировала Гвин), так и неповторимой игрой света и тени на полотнах Веласкеса и Гойи.

— Свежо, — сымпровизировала девушка, которая никогда не слышала этих имен.

После двух часов подобной беседы Лукас, похоже, был в восторге от своей невесты, Джеральд неприкрыто зевал от скуки, а Гвинейра думала лишь о том, под каким предлогом можно было уйти из гостиной. В конце концов она приложила кончики пальцев к вискам и с извиняющимся видом посмотрела на мужчин.

— Боюсь, у меня начинает болеть голова. Такая продолжительная поездка верхом, а теперь еще и жар камина... Мне нужно немного подышать свежим воздухом...

Гвинейра поднялась с дивана. Лукас тут же мгновенно вскочил на ноги.

— Конечно, вам следует полежать и отдохнуть перед ужином. Это моя вина! Из-за столь увлекательной беседы мы слишком затянули чаепитие.

— На самом деле я бы с большей радостью прогулялась, — сказала Гвинейра. — Недалеко, только до конюшен и обратно, чтобы заодно посмотреть на свою лошадь.

Клео уже радостно прыгала вокруг хозяйки. Она тоже успела заскучать. Радостный лай овчарки заставил усталого Джеральда оживиться.

— Тебе тоже следует пойти, Лукас, — сказал он сыну. — Покажи мисс Гвин стойла и проследи, чтобы пастухи не одаривали ее похотливыми взглядами.

Лукас, вспыхнув, покосился на отца.

— Я попросил бы не употреблять таких выражений в присутствии леди...

Гвинейра попыталась придать своему лицу смущенное выражение. В действительности ей хотелось найти какой-нибудь предлог, чтобы избавиться от сопровождения Лукаса.

К счастью, молодой человек и сам сомневался в этой затее.

— Не знаю, отец. Тебе не кажется, что такая прогулка выходит за рамки приличия? — спросил он. — Не думаю, что нам с леди Гвинейрой следует идти в конюшню вдвоем, без всякого сопровождения...

Джеральд пренебрежительно фыркнул.

— В конюшнях сейчас, вероятно, не менее людно, чем в пабе! В такую погоду пастухи наверняка сидят там в тепле и играют в карты!

Ближе к вечеру над Киворд-Стейшн начал моросить дождь.

— Именно поэтому мне и не нравится твое предложение, отец. Ведь завтра утром все на ферме будут сплетничать о том, что хозяева, нарушая всякие приличия, уединяются в конюшне, чтобы... — Лукас осекся на полуслове. Похоже, молодому человеку было неприятно от одной только мысли, что он может стать объектом подобных пересудов.

— О, не стоит беспокоиться, я прекрасно справлюсь одна! — быстро сказала Гвинейра. Работников она нисколько не боялась. Девушке удалось добиться уважения пастухов на ферме отца, а значит, удастся и тут. А их грубая речь сейчас была для нее в сотни раз приятнее, чем продолжение возвышенной беседы с таким джентльменом, как Лукас. По дороге в конюшню он, чего доброго, начнет выпытывать у Гвин, каковы ее предпочтения в архитектуре. — Конюшню я тоже найду.

По правде говоря, Гвинейре хотелось послать кого-нибудь из служанок за пальто, однако она предпочла как можно быстрее попрощаться и покинуть гостиную, пока Джеральду не пришло па ум очередное предложение.

— Мне было очень при... приятно поговорить с вами, мистер Лукас, — с улыбкой заверила она будущего супруга. — Увидимся за ужином?

Лукас кивнул и поклонился девушке.

— Разумеется, миледи. Он будет сервирован в столовой через час с лишним.